Идея посетить лунный дворец казалась неплохой ровно до того момента, пока Сапфир не задумался: а куда, собственно, подевалось его здравомыслие и на кой черт ему сдалась Луна? По всей видимости, первое осталось дома, в родном мире, который с каждым днем казался все милее, даже разрушенный Фантомом. Что же касалось Луны… Чего он там не видел? Конечно, у него было не так уж много времени, чтоб путешествовать среди миров и планет в свое удовольствие, но посмотреть на руины лунного дворца довелось. В компании брата, конечно. Он находил какую-то особенную, изысканную прелесть в этом мраке запустения, совершенно недоступную пониманию Сапфира. Сапфир видел разбросанные в беспорядке камни, чудом выстоявшие отдельные колонны, слой серого реголита, под которым скрылся даже намек на очертания дворца. Скучно. Бесполезно. Раздражающе. Разве что звезды и маленькая Земля смотрелись неплохо.

Здравая мысль — остаться в Хрустальном дворце, пока остальные его обитатели суют нос в заведомо подозрительное место. Видимо, у сэнши и их товарищей существовала непреодолимая тяга по носу периодически получать, и именно в этом заключалась добрая половина всех бед, а не в сферических в вакууме темных силах, с которыми систематически велась борьба. В конечном счете, их же собственная принцесса переметнулась на сторону противника, обеспечив разрушения, жертвы и все то безумие, в котором Сапфиру приходилось барахтаться теперь. Он не представлял себе, чтоб Алмаз поддался на такие уговоры, что бы там ни говорила Серенити о своем замужестве и прочей ерунде. Его брат не поддался бы.

Его брат сломал все по другой причине.

Да, лучше бы ему остаться в Токио, на Земле. Буквально в последний день любопытство пересилило, и Сапфир сдался. Если назвать любопытство научным интересом, вся затея выглядит уже не так глупо и нерационально. Едва ли на Луне он узнает что-то новое, но все-таки стоило оставаться в курсе событий, если не хочешь пропустить что-то важное. Сапфир не мог позволить себе роскоши всецело полагаться на генералов, сэнши и кого угодно другого. Пусть они жили в стенах одного дворца, это еще не делало их настоящими товарищами и союзниками.

Сапфир в принципе не привык доверять кому-либо, кроме брата, и полагаться на кого-то, за исключением дроидов и собственных расчетов. Под таким углом зрения путешествие на Луна из причуды превращалось практически в необходимость.

Дворец не слишком впечатлил Сапфира, родные хрустальные стены куда больше соответствовали его представлению о прекрасном. К балам он тоже привык — вынужденная мера, когда приходится отбывать повинность во избежание лишних вопросов. Единственный плюс во всем это — формат. Маска, под которой можно скрыть верхнюю половину лица вместе с черным полумесяцем весьма кстати, когда вокруг тебя люди, для которых подобный символ может оказаться равнозначен объявлению войны.

К музыке, танцам и прочей ерунде Сапфир остался безучастен. Также он не притрагивался к напиткам. Он не верил в сказки о фэйри и о том, что отведавший их еды, обречен остаться в волшебном мире под холмами, но прекрасно знал о существовании ядов. Иногда склонность к паранойе полезна.

Разумеется, Серенити тоже не упустила шанса посетить бал. Сапфир нисколько не удивился, заметив ее в толпе. Не заметить ее сложно, эта женщина ослепительна в той же степени, в какой раздражала, ее энергичности можно было позавидовать, но вот сталкиваться с ней — увольте. Сапфир не стал рассчитывал на ее невнимательность и волшебные (ничуть) свойства маски, а потому поспешил покинуть зал. Дворец был ему совершенно незнаком, любой маршрут подойдет. В конце концов, если даже его остановят, и он сочтет нужным остановиться, всегда можно объяснить свою бестактность элементарно: он заблудился. В конце концов, предыдущая его вылазка в другом направлении никого не заинтересовала.

Заготовленный ответ не пригодился и на этот раз. Покинув зал, Сапфир практически сразу оказался в саду. Здесь было гораздо тише, спокойнее и, что приятно, почти безлюдно. Решив, что небольшая прогулка на свежем воздухе — насколько под куполом воздух может быть свеж — не помешает, Сапфир просто позволил себе идти, куда глаза глядят. По тому, как редкие прогуливающиеся парочки остались где-то позади, стало понятно, что он достаточно углубился в сад и может даже позволить себе на время отдохнуть от маски. Какой бы полезной она ни была, а все же сужала обзор и была не слишком удобна. Небольшая беседка подвернулась весьма кстати и, устроившись на скамейке, Сапфир с удовольствие потянул за завязки, ослабляя узел, и снял маску. Звуки музыки долетали сюда едва-едва, и бал начинал казаться немного нереальным. В отличие от немногих звезд, сияние которых не сумели до конца перебить огни дворца, и цветов, серебристых, похожих на розы, но в то же время их аромат больше ассоциировался с лилиями. Слишком густой, почти душащий в неподвижности воздуха. Ничего, задерживаться здесь Сапфир все равно не станет.

All eyes on me in the center of the ring
Just like a circus

Фиш скучно.

Фиш вообще не знает, чем себя занять, сидя на шаре, растопырив ноги, после очередного представления. Этот голубой шарик стал для него чуть ли не родным, Рыб мог бы поклясться (если бы мог!), что они срослись с ним как сиамские рыбы. За свою жизнь он таковых не видал, но все же!

- Ах, мой бедный шарик, только ты один понимаешь мою боль!... - воздев руку к потолку одного из цирковых помещений для хранения инвентаря, театрально и максимально драматично произнес Фишай. - Ах, как же скучно живется бедным цирковым артистам вне представлений! Да и даже на них...Все эти некрасивые лица,  пожирающие тебя взглядами. Да, мой милый шарик, я образец красоты, и чего я хочу - спросишь ты. А хочу я...хочу-у-у...

Речевой поток Рыба внезапно остановился, когда он, склонив голову набок, заслышал какой-то шум. А когда покинул цирковую обитель, так и вовсе удивился. Рядом со входом в цирк толпилась кучка артистов, одного с ним толку, и, кажется, куда-то активно собирались.

На первое же "Вы чего это тут?" от Фишая народ рассмеялся и рассказал, что вроде как, всех зовут развлекаться. Ну, а дальше Фишай уже не слушал,  он понесся в сторону гримерку настолько стремительно, насколько вообще рыбы могут бегать. Он отчетливо услышал одно: надо принарядиться хорошенько. Среди нарядов у него, в основном, были всякие цирковые костюмы, однако их он счел неподходящими для выхода в свет. Роясь уже в чужих вещах и совсем не думая о каких-то ссорах после такого (цирк же одна большая семья, что за глупости!), Фишай, наконец, нашел то, что искал. Он и думать забыл о том, что его "друзья" выглядели как-то слишком уж оживленно, а голос, приглашающий на повеселиться, был точно знаком.  Сейчас Фиша куда больше волновала возможность перестать скучать. Это ли не главное в жизни?!

Начесав хорошенько свои роскошные голубые волосы, заплетя их в подобие пары кос, свисающих до пояса, Фишай нацепил блестящую подвеску себе на шею, расправил складки костюма помощницы фокуса и выпорхнул из цирка вон. Он несся на крыльях ветра и веселья в сторону приятно леденящего душу портала.
...
..

И тут Рыба понесло во все тяжкие. Он ходил от одного места к другому, от одного празднично украшенного стола к занавешенным тяжелыми портьерами окнам. Заглядывал на каждого мужчину, который заходил в богато украшенную залу. Даже постучал по статуэтке обнаженной девчонки, весело дующей в рог изобилия.

Несколько раз (много, не очень хорошо Рыб считает), Фишай даже словил комплименты в своей адрес и перед тем, как начались всеобщие танцевальные мероприятия, окончательно потерялся в разнообразии кушаний, запахов и звуков. Он не видел ничего подобного в своей весьма скучной и заурядной жизни, а потому решил, что действовать нужно быстро, пока не выперли. Фишай вообще не понял, с какой стати его позвали на столь прекрасное мероприятие, а потому сделал вполне логичный вывод, что это, должно быть, по ошибке. И надо бы брать от этого случая свое. Ведь он так прекрасен, ему надо!

- Не помешала?
- Помешала...
- Я старалась!

Нужно было видеть, как ловко, навьючив на одно из золоченых блюд горку пирожных, канапе и каких-то еще закусок с неизвестными названиями, Фиш скачет среди кустов в сторону сада. Ну, и что, что он половину закусок безалаберно растерял? Бывает со всеми! Потом кто-нибудь уберет.

Так вот, к одним из неприметных кустов Фишай и прискакал. Позади этих самых кустов отчетливо выделялась беседка, в которой, может, кто-то и был. Фиш же было без разницы. Он примостил свою пятую точку на краешек беседки подле кустиков (как хорошо и удобно было поставить блюдо с едой рядышком!) и начал свою богатую трапезу. Потому что перед поиском спутника и  жертвы для соблазнения этим вечером надо было хорошенько перекусить. А потом уж можно было и творить великие дела.

"Кто молодец? Я молодец! Просто чудесен!"

Минуты утекали, но Сапфир не вел счет. Он никуда не торопился, никуда не опоздает, если что-то и произойдет на балу, он не сомневался: это будет нечто грандиозное, настоящее светопреставление, пропустить которое будет очень сложно. Слишком много сэнши, и слишком много подозрительного. В первые ряды зрителей он, тем не менее, тоже не рвался, роль стороннего наблюдателя в данном случае представлялась оптимальным вариантом. Да, он способен защитить себя — если речь шла об обычном человеке или о ком-то, наделенном примерно равными силами. Все-таки он не боец, хотя не мог пожаловаться физическую подготовку, он ученый. А ученые наблюдают, анализируют и делают выводы.

К удушливому аромату цветов он привык быстро, к полумраку опутанной зеленью беседки — тоже, зато слух будто обострился. Долетавшие сюда обрывки мелодий казались почти волшебными. Наверное, все здесь должно было казаться ему волшебным, но производит только одно впечатление — подозрительно и утомительно. Звук шагов легко вычленяется из этой почти-тишины, и Сапфир заранее понадеялся, что одинокий прогуливающийся, кем бы он ни был, пойдет себе дальше своей дорогой. Он еще не готов возвращаться в общество, в какой-то степени такое же навязчивое и душное, как цветочный аромат.

Разумеется, как всегда в этом дурацком перекошенном мире, надежды не оправдались. Шаги неумолимо приближались, и вскоре в проеме беседки нарисовалась тонкая фигура мужчины. Нет, свою ошибку Сапфир понял раньше, чем даже услышал голос. Костюм-то безусловно был мужской, обычный черный смокинг, а вот фигура, на которую он был надет, все-таки принадлежала девушке. Если женщины, которых он наблюдал в зале, предпочитали воспользоваться поводом и покрасоваться в роскошных бальных платьях, блеснуть украшениями, то кто-то решил блеснуть индивидуальностью. Ему, по большому счету, никакого дела до этого не было. К манере одеваться в этом Хрустальном Токио и, по всей видимости, в других мирах, он уже привык. Ему не очень хочется расшаркиваться с незнакомкой.

Впрочем, голос тут же выдал девушку в смокинге, и Сапфир с удивлением понял: раздражение покидало его. Потому что девушка не была незнакомкой.

Что ж, Сапфир не ошибся тогда, в баре: у этой леди определенно есть вкус, причем необычный и, как ни странно, не преследующий цель кого-то поразить. А ведь поражать госпожа Томоэ умела не только внешностью. Некоторым шумным и бестолковым королева поучиться бы, а не вешаться на шею первому встречному, даже не разобравшись.

— Вы совсем не помешали, — Сапфир из вежливости поднялся со скамейки. С некоторыми людьми совсем не хотелось быть вежливым, поскольку ни малейшего уважения или симпатии они не вызывали, только этикет принуждал. С некоторыми даже можно было позволить себе пренебрегать этикетом. Госпожа Томоэ своей вежливостью, на редкость естественной и приятной, невольно побуждала к такому же поведению в ответ.

Он собирался предложить ей остаться. Госпожа Томоэ умна, наблюдательна, способна делать оригинальные выводы. Если не с ней обсуждать происходящее, то с кем еще? С генералами, пожалуй, но Сапфир очень сомневался, что хоть один из них станет говорить с ним открыто и делиться ценными наблюдениями. Тем не менее, ничего сказать он не успел.

Рядом с госпожой Томоэ появилась… еще одна госпожа Томоэ. Тот же силуэт, то же аккуратное каре, тот же черный смокинг. Тот же голос и даже интонации — один в один повторение прозвучавшей минуту назад фразы, так что возникло ощущение дежа-вю. Насколько мог разглядеть Сапфир, и черты лица — абсолютно те же.

У госпожи Томоэ есть сестра-близнец, которую портал прихватил вместе с ней? В таком случае ей повезло. Догадка в любом другом случае, в любом другом месте могла бы показаться вполне удовлетворительной и даже самой вероятной. Принцип «самый простой способ решения задачи, скорее всего, самый правильный» вряд ли когда-нибудь устареет. Но только в этом мире, то не в случае с теми, кто прибыл сюда из параллельных вселенных. Из Сапфира плохой оптимист. Поэтому вариант с родственными узами он отмел, даже не спросив. И еще он неплохо понял принцип происходящего: вместо умерших появлялись двойники. Серенити, твердившая, что правит вместе с Алмазом, заменила свою копию, чье тело лежало сейчас в тронном зале рядом с королем Эндимионом. Алмаз, с которым он встретился, едва сам попал в этот город, заменил того Алмаза, который потерпел поражение здесь. Не было никаких оснований предполагать, будто в беседке на Луне столкнулись две Томоэ Хотару, прибывшие из разных миров, а мертвые не воскресают. Следовательно — одна из них подделка.

Сапфир соображал быстро. И ему не нравились выводы, к которым он приходил. Потому что если бы он создавал дроида-копию, так уж точно не для того, чтоб мило побеседовать в парке при луне. Или — в их случае — на Луне.