Гелиос, привязанный к Элизиону долгом, никогда не бывал в Серебряном Тысячелетии, однако он прекрасно знает, как выглядит это прекрасное царство лунного света. Он смотрел на Серебряное Тысячелетие глазами принцессы Серенити, и сквозь призму её сложных, подобных тончайшему белому кружеву снов выстраивал для себя картину того, каким могло бы быть это древнее царство.

Во снах принцессы Серенити Серебряное Тысячелетие с белокаменными зданиями и высокими античными колоннами было заполнено сиянием и пронизано безмятежностью. И реальность, представшая перед Гелиосом, оказалась точным слепком девичьих мечтаний о прошлом. Но Гелиос помнил и выхваченные из обрывков воспоминаний сэнши руины, однако теперь от руин не осталось и следа. Всё яркое, пышущее жизнью…

Фальшивое.

Гелиос не чувствует пульсации мечтаний живых людей — их здесь попросту нет. Не чувствует он и реалистичность происходящего. Способности Гелиоса к сотворению иллюзий далеки от совершенства и пробиться сквозь чужую паутину обмана он не в состоянии, однако сил его вполне хватает для того, чтобы почуять фальш. Словно нота, сыгранная на пол-тона ниже. Он говорит об этом юной леди Серенити — без утайки. Её легко обмануть иллюзией. Хаос — сила грубая, разрушительная, а иллюзии — магия сотворения прекрасных картин из пустоты.

Юная леди верит ему, но радости из-за её доверия Гелиос не испытывает. Он никогда не делал ничего для того, чтобы ему доверяли, просто ложь противна его природе сама по себе. Всё, на что он способен — это на недомолвки и недосказанности, если того требует ситуация, однако в данном случае никаких недомолвок быть не может. Если он чувствует опасность, значит, юная леди должна быть предупреждена. Один раз Гелиос уже потерял её из-за своего бездействия. Второй раз ту же ошибку он не совершит.

Их пути расходятся, и юная леди, как и её стражницы, растворяются в толпе. Гелиос рад возможности побыть наедине с собой: он и прежде стремился к одиночеству, но годы, проведённые подле Нехелении, сделали его стремления ещё острее. А в окружении пустых, ничего не испытывающих кукол, каковыми являются жители Хрустального Токио и, судя по всему, гости на этом жутковатом, будто сплетённым из ночного кошмара, балу, жажда уединения становится невыносимой. Ему больно видеть рядом с собой людей и ничего от них не чувствовать. Эти театральные декорации сводят с ума.

Побыть одному, однако, не удаётся: наитие выводит его именно в то место, где обретается человек. Настоящий. Со светом надежд и стремлений внутри. Глаза не сразу привыкают к перемене освещения, но голос, окликнувший его, выжжен внутри так же ярко, как голос Эндимиона. Лорд Кунсайт — один из генералов, обязанных служить принцу верой и правдой, но предавших его, и теперь служивших верой и правдой королю — тому, что от него осталось. Гелиос бывал однажды во дворце, но конкретно с Кунсайтом не пересёкся. Может, и к лучшему. Во дворец Гелиос приходил, чтобы взглянуть на короля — на то, каким он стал и каким уже никогда не станет в его родном мире. Смотреть на телесную, не подверженную гниению оболочку гордого и справедливого человека было невыносимо. Ещё невыносимее было смотреть на то, как юная леди убивает живого Эндимиона, прибывшего из другой реальности.

Гелиос не сделал ничего, чтобы защитить Эндимиона. Его преданность любимому и уважаемому королю — пустышка. Всё, что в нём осталось, — преданность юной леди. Хотя бы её — особенно её, — Гелиос должен сберечь.

— Лорд Кунсайт, — произносит он, выходя из полосы тени, пролёгшей между коридором и балконом. Воздух встречает его приятной прохладой — почти холодом, остужающим переполненную мыслями и сожалениями голову. — Вы помните меня? Я — Гелиос. Хранитель Элизиона.

Лорд Кунсайт может помнить его по прошлой жизни в Золотом Тысячелетии или по жизни уже в Хрустальном Токио, но Гелиос не знает, чем занимался хранитель до того, как юная леди его убила. Появлялся ли во дворце или нёс свою одинокую службу, непрестанно молясь лунному и солнечному свету и оберегая человеческие сны?

Он удивлён тем, что генералы короля не оставили его после смерти и не пошли за юной леди. Разве она — не наследница, а значит, и их повелительница? В чём состоит их долг теперь, когда королевская чета мертва, а в живых осталась лишь их единственная дочь — в защите дворца, превратившегося в прекрасную, но гнетущую усыпальницу, под сводами которой витает смерть? Вечная служба мертвецам — ужасная участь.

Звуки музыки, шум бала, чьи-то голоса, обсуждающие погоду - все осталось позади каким-то фоном. Собственно, фоном оно и стало после всего, когда неживые живые люди, словно роботы, продолжали функционировать, но никак не жить. До сего дня программа сбоев не давала и казалась вполне себе безнадежной. Однако те голограммы что-то затронули, но достаточно ли этого, чтобы дать хоть маломальскую призрачную надежду? Кунсайт так не считал, но он бы никогда не отнял эту надежду у других - он еще не настолько жесток, и, как он надеялся, более никогда таким не станет. Хотя, конечно, зарекаться не следовало, и то, к чему они в итоге пришли вместо светлого будущего, это явственно показывало. Кунсайт хмурится, берет силу под контроль, когда ему наверняка пора возвращаться. Да только мыслями он не здесь, что, впрочем, не помешало ему приметить движение, а там уже и фигура появилась - вполне себе живая и даже узнаваемая.

- Гелиос, - Кунсайт его узнал сразу же - в одно мгновение. В отличие от сенши, Гелиос, казалось, не изменился, что на короткое мгновение дало глупую призрачную иллюзию, что он мог бы выжить. Но нет: чудес не бывает, да и следующие его слова все подтвердили. - Я помню тебя, Гелиос. Я, как и мои братья, теперь помню всех и вся, - в их случае память - это тяжкое бремя, но никто бы не отказался от такого и не пожелал бы забывать, как бы больно это не было. Кунсайт сделал несколько шагов к этому Хранителю. И правда: на удивление похож, что не отличить, и это тоже было больно. - Как видишь, Гелиос, в этот раз мы выполнили приказ, - меж ними повисло невысказанное "и вот к чему это привело", да что толку теперь-то? Умереть вместе с воительницами было проще всего, снова ожидать возможного перерождения и далее по кругу, оставив этот мир на дальнейшее разрушение и небытие. Но когда это они искали легкие пути? И вот теперь они еще живут, все еще дышат, бесконечно много чувствуют и ничего не могут поделать. Это бессилие убивало Кунсайта, но он не позволял себе опускать руки, не позволял этого делать другим. Насколько долго их хватит такими темпами? Да, вдруг возникшие сенши привнесли некую надежду, но... о том, что и с ними что-то случится плохое, а они все также будут в стороне, думать не хотелось. К тому же, их воительницы, более опытные, не справились, а уж эти юные девушки... Кунсайт тряхнул головой, отгоняя эти мысли. - Гелиос, я... - договорить он не успел, когда позади раздался голос - знакомый такой голос, что Кунсайт мигом развернулся. Да, слух его не подвел, как и зрение: перед ним стояла Паллада.

Этого-то Кунсайт и опасался: что и враги воспользуются приглашением. И от того не было во дворце охраны: люди, пусть еще неживые, все равно оставались людьми, и он не собирался ими жертвовать. Как пожертвовала Королева ради своей избалованной дочери, которая такую жертву не оценила. Впрочем, правящая чета за это поплатилась, как и воительницы, как и частично простые люди: теперь Хрустальный Токио оказался городом-призраком, пустым, серым и бездушным. И вот одна из тех, кто приложила к этому руку, стояла сейчас перед ним. Совсем иная миледи Паллада, нежели Кунсайт ее помнил, но Тьма меняет многих, и он это знал по себе. Нет, сравнивать он не собирался, но зато Кунсайт четко знал, что стоило делать. И, как ему рассказывали, в некоторых иных реальностях, а не только в их, воительницы взяли такой метод на вооружение - и поступили совершенно правильно! Однако...

Однако, хоть он и был все еще Первым из Небесных генералов, было бы слишком много чести приходить исключительно за ним. Потому как враг мог это сделать уже раз сто, если не больше. Значит, в лордах не видели угрозы или оставляли для чего-то еще. Но здесь, на балконе, был не только Кунсайт, и ответ становился почти что очевидным. Он резко сместился в сторону, закрыв собой Гелиоса, а в правой руке уже сверкал бумеранг. Температура вокруг начала падать резко и стремительно, и вот уже глаза Кунсайта полностью побелели, засверкав серебристым сиянием.

- Что. Тебе. Здесь. Надо, - произнес Кунсайт с нажимом на каждое слово вместо приветствия: вежливость можно засунуть в... ну, Паллада была умной девочкой - догадается. Вслух он такое произносить не стал: все-таки леди. Хотя, кто его знает, чему они еще там обучились. - Гелиос, держись за мной. Если что... - Кунсайт бросил быстрый взгляд куда-то в сторону. - То ход по-прежнему на том же месте, - система тайных ходов была очень развита во дворце и на Земле - на той старой Земле, и на Луне, и один из них, самый "очевидный" для своих был также во дворце сейчас. Возможно, что и правда было много различий между разными реальностями, но Кунсайт надеялся, что какие-то общие моменты все же были. Впрочем, его внимание привлекло не только это. То, что Паллада была знакома с ним - это было и понятно, но Гелиос... она и прошлого знала, и прекрасно должна была помнить, что они были знакомы. Этот же Гелиос был другим и... нет, он еще не чертов параноик, хотя они с братьями верно катятся в этом направлении!, но все же...

А еще очень чувствовалось предательство - такое манкое, вязкое, терпкое, что горчит на языке и комом застревает в горле. Кунсайт бы соврал, ежели бы сказал, что не оглядывался: когда-то они тоже предали. Не было смысла копаться в нюансах и деталях - важен был лишь сам свершившийся факт! Казалось бы, им ли судить? Вот только именно, что им, ибо лорды знали, каково это быть по обе стороны, какие дорогие туда ведут, какую цену платят, а потом, после всего, что оставалось в сухом остатке на пепелище, которое когда-то было родным домом.

Отредактировано Lord Kunzite (22-06-2023 21:36:45)

После предательства старших воительниц квартету приходилось учиться внимательнее относиться к людям, оценивать не несет ли в себе вчерашний близкий попытки нарушить устоявшийся мир. Только где он, тот мир? Казалось, устрани они  угрозу, он наступит, но пока до него ещё было далеко.

Доверие – как грубое прикосновение к щеке, холодное, колючее…

Можно явно ощутить не колючий холод. Пожар. Кунсайт вместо ледяного спокойствия выдал куда большую палитру эмоций. Не мимика – движения, резкие, но обыкновенно четкие. Просчитывает ходы, его право. Наверное, убей Меркурий он, Паллада бы сейчас так же волком глядела бы на него. Но кто-то должен был это сделать.  У неё нет никаких поводов для обид на земных генералов, мужчины не угрожали принцессе и воительницам до  этого дня.  У генералов, видимо, повод для обид остался.
Температура падала, ледяная влага коснулась её бледной кожи, и Паллада сменила искрящуюся радость встречи вежливой полуулыбкой. Обидно. Она ведь и впрямь от всего сердца поздоровалась. Будь на месте генерала гости с других миров, она, быть может, осталась бы в тени.

— Как грубо, — сказала она тихо, не пытаясь быть услышанной.

С этим человеком шутить всё равно что гулять по лезвию ножа, но и показывать свою слабость или тонкий расчет не спешила. Заискивая словно лиса, она не меняя позы, бросила кроткий взгляд поверх мужчины, оценив обстановку. Не будет же он скидывать священника с балкона, лишь бы не к ней?

Круглый и мягкий в своих формах, словно свежая сдоба, лунный дворец отличался от Хрустального Токио. И всё же, генерал уже успел приметить внутри нечто знакомое.  Против лабиринта кристальных стен в главном дворце,  призрачный дворец прошлого был куда больше схож с архитектурой второго тысячелетия земли.  Подобных планов можно найти тысячи, если увлекаться архитектурой, как её отец и она сама.

Девушка продемонстрировала раскрытые ладони.  Бумеранг зачарованный? Мысль летела вперед действия.
— Я пришла на бал, увидела знакомых, поздоровалась, разве не так ведут себя в таких местах? — в её голосе можно угадать искреннее возмущение. Она и не лгала, оба наверняка могли оказаться занимательными собеседниками, а в мире осталось так мало занимательного…
Представлять их друг другу видимо уже не нужно. Ловко. Гелиос быстро наладил связи, удивительная коммуникативность.
Коммуникативность была направлена не на неё.

— Как грубо.

Все эти сказки про чудесные балы в Серебрённом тысячелетии и той высокой культуре, что сохранилась с прекрасной канувшей в лету эпохи, такая же чушь как и доверие к почившим воительницам. Они бы убили их и принцессу,  отпустили бы прошлое, что связывало их воедино.

Такой же чушью оказалась и этика старших и более образованных мужчин.
— Я просто надеюсь, генерал, что вы не собираетесь уводить гостей с праздника её высочества,  праздник ещё не закончился, —  её слова не были ледяными,  больше похожи холодный горный ручей. И хотя смотрела она на Кунсайта, по большому счету обращалась она не к нему. У неё тут туже есть дела, раз уж ей не рады, и лучше для Гелиоса чтобы она не искала его  по балконам и подвалам.

Не хватало ещё стать той самой воительницей астероидов, что первой умудриться начать драку на празднике.  Не в том возрасте, когда она начала сперва думать, а потом делать, а не обдумывать уже случившееся.

Если бы они с Гелиосом были здесь одни, то они бы смогли поговорить. У Кунсайта были к нему вопросы, на которые тот, пусть и был из чужой реальности, не мог не знать ответ. Однако Гелиос не спешил с ним видеться, что, впрочем, еще ничего не означало - он не привык делать скоропалительных выводов, но все ситуации просчитывал и держал в уме. Так вот, в их беседу появление Паллады не вписывалось совершенно, и Кунсайт немедленно выдал реакцию. От него ожидали чего-то иного? Он ведь не дурак любезничать здесь, зная, как легко те могут предать, ударить в спину тех, кто столько для них сделали. Ежели сенши для них ничего такого особенного и не значили, как показала история, то что уж говорить и лордах? Вот только расправиться с генералами будет нелегко: они прекрасно помнят, как нужно убивать - не забыли со времен Темного Королевства.

Кунсайт не любитель словесных баталий, и, наверное, в этом плане уступает трем своим братьям. Да и что тут можно сказать? О, Паллада сильно ошибалась: это было вовсе не грубо! Вот ежели бы он проткнул бумерангом ей горло, что алая кровь испачкала его чистый мундир, заструившись по рукам, которые у него и без того по плечи в крови, а потом дернул бумеранг вниз, распарывая ее тело, да намотал ее кишки на свой кулак в прямом смысле этого слова... да, вот это можно было бы посчитать за грубость. Вполне себе обоснованную грубость, которую Паллада заслужила своими действиями. Но Кунсайт пока что медлил и не потому, что в нем было столько света и всепрощения - какое там! Просто эта честь принадлежит Зойсайту, и он пока что был готов лишь доставить обездвиженное тело, чтобы его брат сделал все остальное. Да и про вторые шансы и прочее... покойные король с королевой раздавали их охотно, да готовы были платить своими жизнями. Вот только на этом счет не заканчивался - еще платили и другие, о чем в пылких попытках самопожертвования монаршьи особы как-то забывали, что ли. Кунсайт этого не забыл. Ну а насчет личного отношения... последние события ярко показали, что как раз у Серенити и Эндимиона личного отношения было хоть отбавляй - так что не им его судить, да и не на них ему равняться. Ежели что, Кунсайт готов был ответить за каждое свое действие, но это вовсе не означало, что он бы отступил.

Хотя здесь отступать было и некуда: за его спиной оказался Гелиос, которого Кунсайт не собирался подводить под удар. Он не спас их Гелиоса - быть может, сумеет что-то сделать для этого. Бумеранг в его руке, свечение глаз, да резко упавшая температура вокруг намекали на это более чем красноречиво. А Палладе будто и ни по чем! Знакомые? Поздороваться? Кунсайт всегда считал девушку самой умной из ее четверки. Видимо, тьма была и правда жестока, что вон такое с ней сотворила. И, да, юмора, ежели он и присутствовал, Кунсайт нисколько не оценил, ровно как и с ответом не спешил. Но череда неожиданностей явно лишь началась...

Кунсайт никогда не жаловался на слух, но, в первое мгновение, ему показалось, что и правда ослышался: Гелиос такое сказал!? Он чуть повернул голову, да бросил взгляд за спину. И как это вообще понимать? Они уже успели познакомиться? Похоже на то. И Гелиос ее не боится, не бежит, хотя наверняка наслышан, что они творили. Также Паллада не спешит атаковать, хотя шансы у нее были. Неужто она здесь ради беседы? Сомнительно. Ради него? Еще более сомнительно, ибо ей неоткуда было знать, что Кунсайт тоже решил сюда отправиться. Да, это можно было предположить, но чтобы утверждать наверняка - нет. И оставался еще вариант, про который ему думать не хотелось, но который то и дело всплывал на первый план. Ведь Гелиос всегда был привязан к Маленькой Леди, а, значит... ну, они еще в большем дерьме тогда, если этот новый Гелиос перешел на сторону их избалованной убийцы родни! Гелиос знает Элизион намного лучше них всех, почти чувствует его и... и дальше у них было множество самых паршивых вариантов, ибо пессимист Кунсайт в чудеса со знаком "плюс" уже давно не верил. Правильно делал, кстати говоря!

Нет, пока что удара в спину со стороны Гелиоса ему не прилетело, но теперь этот вариант Кунсайт тоже не сбрасывал со счетов. Никто из братьев явно не был поблизости, и ему хотелось надеяться, что этот "пир во время чумы" у них проходил получше, чем у него. Про то, что Паллада может и дальше надеяться сколько ей угодно, он также оставил без комментариев и ответов. Это было же почти как в суде, когда любое слово могло бы позже обернуться против него. Да и о чем им говорить-то? А с Гелиосом? Вот теперь диалог ему рисовался уже несколько неоднозначным, и в душе было все больше сомнений. Казалось бы, куда уж хуже? Ан, нет, есть куда.

Да чтоб вас...!

Нет, Кунсайт не дернулся, глаза не расширились от шока, хотя он был более чем удивлен появлением кого-то, кто был уж очень похож на него - прямо один в один! Его маска слишком хорошо сжилась с ним, стала второй натурой, но эта неожиданность... Нет, иллюзии Джедайта тут не при чем - не стал бы их умник так шутить в такой ситуации и на коварный план по дезориентированию противника подобное также не тянуло. Если вообще прикинуть, то здесь Кунсайт мог доверять лишь братьям, да сенши, которые к ним пришли. Остальные условно или стопроцентно попадали под графу "враг". Его копия из чужого мира? Поди еще из Темного Королевства, чтобы жизнь медом точно не казалась! Все эти нестройные мысли, но на удивление четкие, пронеслись в его голове за доли секунды. О, Кунсайт прекрасно знал, что нужно делать именно ему! Доказывать что-то? Нет. Вступать в диалоги? Нет. А вот, как в старом анекдоте, сначала выстрелить, а потом задавать вопросы? Да!

Все произошло быстро, слишком быстро, когда Кунсайт и рассчитывал на подобный фактор неожиданности уже со своей стороны. Резкий взмах рукой, и бумеранг сорвался с пальцев, четко полетев в его копию. Температура упала еще сильнее, что стало откровенно холодно, и на балкон ворвался порыв ледяного ветра, принося с собой некрупный льдистый снег. В его руке уже был энергетический меч, с которым он и бросился на этого клона или кто там вообще.

Что здесь происходит? Убийство. Возможно массовое. Ну-ка, поглядим, какого цвета у тебя кровь, да и что ты такое...

Потому как времена переговоров, вторых шансов, да соплей на глюкозе уже прошли, когда их дворец превратился в один сплошной склеп.